Нетрадиционный педиатр-неонатолог
мой опытКому надо, есть контакт нетрадиционного педиатра, Сергея Никитина.
Его интервью тут: .
Я с ним общалась по телефону, но не решилась сотрудничать. Проблемы, с которой я не знаю что делать, у меня нет. И всякие азы про нелечение орви я уже усвоила. Но для новоиспеченных родителей или в случае затруднений с диагнозом он может быть полезен. На момент разговора (осень 2012) он брал 10 тр за годовой контракт.
Привожу интервью на всякий случай.
Белая: Я приветствую всех, кто слушает «Детское радио», в эфире программа «Семейный доктор» и я, её ведущая, Наталья Белая. Здравствуйте. Наш сегодняшний гость – врач, неонатолог, педиатр, но я сразу же предупрежу, что сегодня он не будет давать рецептов, как лечить ребёнка, у него совсем другой взгляд на заболевания. Мы и программу так назвали: «Другой взгляд на болезни». Какой – другой – мы выясним очень скоро. У нас в гостях доктор Сергей Никитин. Не путать с бардом – Сергеем Никитиным.Визитная карточка: Сергей Александрович Никитин – педиатр-неонатолог с 30-летним опытом работы, врач в третьем поколении. Работал участковым врачом в детской поликлинике. В течение 14 лет был неонатологом роддома, сейчас занимается частным приёмом, проводит семинары для родителей, акушеров и педиатров. Кроме врачебной работы 15 лет занимался педагогической деятельностью. Лауреат конкурса «Учитель года России 1997 года». Ведёт научно-исследовательскую деятельность.
НБ: Здравствуйте, Сергей Александрович.
Сергей Никитин: Добрый вечер.
НБ: Вы с Сергеем Яковлевичем не родственники?
СН: Нет, не родственники, я Александрович, он Яковлевич.
НБ: Я сейчас представлю Вас подробнее, потом попрошу Вас озвучить Вашу теорию, тем более что она подтверждается Вашей практикой. Ну, вот как раз о Вашей практике.
НБ: Если Вы работали в системе, то были подчинены ей. Наверное, лечили детишек, как все в то время. Что произошло, что изменилось и какой сейчас Ваш взгляд на болезни, на здоровье, на лечение детей?
СН: Да, я действительно работал 17 лет в системе Минздрава, но надо сказать, что для меня никакого насилия здесь не было, потому что сначала я был воспитан в духе преданности системе, здесь всё было вполне логично. А потом, по мере моего взросления, по мере нахождения каких-то новых подходов и понимания неприемлемости старых… У меня тоже долгое время не было проблем, потому что я работал в маленьком провинциальном городке, где – как говорят в иерархических административных системах – затыкал дырку, и это позволило мне долгое время не знать, что такое недремлющее око проверяющих начальников…
НБ: То есть Вы были довольно свободны там?
СН: Абсолютно. Это очень удивительно, но свобода у меня была полная. Бывали какие-то маленькие шероховатости, не более того. Кроме того, как поётся в песне Иващенко и Васильева про «вечный думатель», этому «вечному думателю» думать не запретишь, поэтому…
НБ: Так, и до чего Вы додумали?
СН: Здесь для слушателей, наверное, будет важней не сама картина мира, а её эволюция. Потому что у каждого есть похожая эволюция, в какой-то стадии она, наверное, происходит у каждого. Первоначально картина мира у меня была вполне стандартной, многим до сих пор понятная. Есть некое большое мутное облако, которое называется «детские болезни». Приходит ко мне на приём ребёнок, родители на что-то жалуются, я в этом облаке жалоб нахожу подходящий диагноз, соединяю их между собой, выписываю рецепт в аптеку. И эта картина мира настолько всем нравится, все её от меня ждали, и всем было всё понятно, кроме одного: через некоторое время я обнаружил, что, во-первых, ситуация разруливается либо без моего участия, а моё участие – это справку написать, больничный выдать, то есть чисто административный работник…
НБ: То есть ребёнок сам выздоравливает…
СН: Конечно, это стало довольно скоро для меня очевидно. Мне повезло, у меня старшая дочка родилась за 2 недели до получения диплома, поэтому я с самого начала имел самый жёсткий контроль всех своих завихрений в мозгах. Во-вторых, я заметил, что во многих случаях не работает, не срабатывает система, и если проблема хоть сколько-то не разруливается самостоятельно, то она просто не разруливается. И это меня больше всего напрягало и требовало от меня какого-то поиска противоречий и выхода из этого. На сегодняшний день картина мира для меня изменилась кардинально: во-первых, это большое мутное облако, о котором я сказал в начале – детские болезни, оно очень чётко разделилось на 3 совершенно неравные части. Собственно болезни, то есть состояние, которое нужно обязательно лечить, иначе ребёнок пострадает, будет что-то необратимое, плохое - этой системе мира отводится самое маленькое облачко, оно самое опасное, в моём представлении – красного цвета, но оно и самое маленькое по размеру. Приблизительно это около 1% от всего остального…
НБ: Так, и что в этом красном облаке?
СН: В этом облаке самые разные состояния. И вот реально иногда им трудно помочь…
НБ: То есть там сложные состояния?
СН: Состояния, которые требуют обязательной помощи, хотя иногда эта помощь бывает на редкость проста. Но если мы её не окажем – и во время, если мы не решим хотя бы диагностическую задачу, то мы можем навредить ребёнку очень сильно. Два примера: в 1 случае очень специализированная помощь – это очень редкое заболевание, примерно одно на тысячу, ребёнка начинает рвать, и пища перестаёт усваиваться; это состояние называется пилоростеноз, и в общем-то оно тоже не очень сложное с учётом того, что у нас сейчас есть детская хирургия. И наша задача – детских педиатров, чтобы ребёнок во время попал к детскому хирургу. Потому что очень часто начинаются попытки какой-то помощи, а здесь просто нужно знать, что в этом возрасте такое состояние изредка, но встречается. И первое, с чего нужно начать разруливать такое состояние – это отправить ребёнка к детскому хирургу, и если оно подтвердится, то детские хирурги в совершенстве владеют операцией, которая устраняет эту проблему – и всё, ребёнок здоров. У меня недавно ребенок, ему два с небольшим года, он растёт, здоровый малыш – именно после такой операции. Иногда, раз в несколько лет, в практике любого педиатра может встречаться такая ситуация, но если всё сделано вовремя, никакой опасности этому малышу потом не грозит.
А другой пример не требует никаких хирургов, даже однажды мне пришлось руководить этим процессом по телефону, потому что люди были в другом городе, далеко – это так называемая «короткая уздечка языка». Вообще педиатры недооценивают этого состояния, они даже часто диагностируют его в роддоме и выписывают ребёнка, ни на секунду не задумавшись, потому что в среде моих коллег считается, что это логопедическая проблема…
НБ: … которая проявится потом, в 3-4 года…
СН: Да, само рассосётся или что-то ещё. На самом деле, это совершенно не логопедическая проблема, а проблема выживаемости. Раньше ХХ века эти дети вообще погибали.
НБ: Почему – выживаемости, Сергей Александрович? Эта уздечка не даёт сосать молоко?
СН: Как ни странно, эта уздечка может затруднять многое, в том числе сосание. Такой случай: когда меня зовут на проблему к двухмесячному ребёнку, который за 2 месяца на 50 г поправился, например, и понятно, что тут дело совсем не бело. Конечно, счастье, если там такая пустяковая проблема обнаруживается, но этому ребёнку уже давно нужно помочь.
НБ: Это такая проблема, которая относится к красному облаку. А что касается двух других – там что?
СН: БОльшая по размеру, но не самое большая часть этого облака, превратилась в облако зелёного цвета. Это вообще чисто физиологические состояния, они ошибочны по причине каких-то предрассудков в плане болезни, и нам нужно просто знать, что такие состояния существуют, и нам нужно в каждом конкретном случае не отмахнуться – «а, физиология!», надо доказать. Это ещё один очень важный момент, который в картине моего мира тоже очень важен – это необходимость доказательства и необходимость расследования в ситуации, в каждом конкретном случае. То есть мы в каждом диагностическом случае должны провести маленькое научное исследование. Если это не так, если для нас доказательство – это мнение какого-то титулованного старшего коллеги («А, вот, академик такой-то сказал…», «а, вот, этот доктор наук…»). В любом случае, мы путем этого диагностического расследования убеждаемся, что никаких мин здесь нет.
НБ: Назовёте какие-то физиологические состояния, которые находятся здесь?
СН: Этих состояний огромное количество. Я как-то на семинаре вкратце их перечислял, кратенькая характеристика, у меня на это ушло 2,5 часа. Поэтому сейчас назову самые типичные: кстати, ребёнок рождается, и сейчас это состояние стали лечить, в последнее десятилетие. Это когда ребёнок рождается, у него на коже красные пятнышки, бегающие то в одном месте, то в другом. Сейчас уже ни один педиатр в здравом уме и трезвой памяти не скажет, что это болезнь. Но заметьте, как называется это состояние: токсическая эритема. Согласитесь, если бы изначально это состояние считали физиологическим, так бы его вряд ли назвали. А вот сыпь после месяца, она встречаются реже, ориентировочно у одного из 10 детей, и вот ее знают плохо, потому что эти дети уже не в роддоме, эти дети уже мало наблюдаются. И вот с этой сыпью, которая часто тоже физиологическая, бывают проблемы. Их нередко пытаются лечить, что, конечно, является неправильным. Иногда лечение просто зашкаливающее.
НБ: Сергей Александрович, давайте послушаем вопрос слушателя. Светлана, здравствуйте.
Светлана: Здравствуйте. Очень интересно, но у меня есть вопрос: есть ли в представлении Вашего мира место прививкам?
СН: Вы знаете, это очень хороший вопрос. Когда я начинал работать педиатром, я был Павкой Корчагиным: я скакал на лошади, махал шашкой и кричал «Даёшь вакцинацию всей страны!». Но потом потихонечку разум начал ко мне возвращаться, и анализировал, во-первых, то, чему меня учили на фундаментальных кафедрах, а во-вторых, анализировал начавшую у нас появляться информацию, которую в Советское время элементарно иногда не было. Сейчас я считаю, что тот календарь прививок, который у нас есть на сегодняшний день, не выдерживает никакой критики. Самое трудное в этой метаморфозе (превращение из гусеницы в куколку) было для меня понять – я не мог в это просто поверить – ни одна вакцинация не пришла в Здравоохранение путём научных исследований. Все они пришли росчерком административного пера. Это меня очень долго тормозило, так как я считал, что чего-то я, видимо, не знаю. А потом всё оказалось просто до боли…
НБ: Хорошо. Вы сказали про второе облачко – это физиологические состояния, которые не надо лечить…
СН: Да, не лечить, не бояться, их надо просто отпустить.
НБ: Хотя многие их принимают за болезни, и врачи в том числе.
СН: Да. По этому разделу можно целую передачу сделать…
НБ: Мы ещё с Вами вернёмся к нему. Нам надо картинку закончить.
СН: Да, картинку закончить. И более важная часть этой картины мира – эта та желтая часть, которая находится между красной и зелёной, как полагается в настоящем светофоре. Эту часть я называю «дисбаланс» или «околофизиологические дисбалансы». Что очень важно: источники дисбалансов как правило находятся не в самом человеке. Эта картина мира одинаково работает и у маленьких, и у стареньких, у кого угодно. Может даже у зверей, но со зверями я не общаюсь. Что здесь важно: любой человек, вот я пришёл сейчас на радиостанцию, и первое, за что я схватился – это стакан воды. Здесь очень сухо.
НБ: Воздух у нас в студию очень сухой.
СН: Да. И большинство офисов страдает этой особенностью, но если бы только в офисах. Человек приходит домой и отдыхает, наслаждаясь экологически хорошим воздухом. Но это не так. В большинстве квартир, особенно богатых деревом – казалось бы, дерево такой материал – но дерево сосёт влажность с невероятной силой. Поэтому в таких квартирах, если не предприняты специальные меры, дышать ещё хуже. И один из примеров дисбаланса – это пересушивание слизистых оболочек и кожи, и если мы не предпримем специальные меры, мы себе здорово навредим. В тот-то и дело, что мы, не понимая, откуда берутся дисбалансы, закидываем ребёнка сами в красную зону.
НБ: Я правильно понимаю, что дисбалансы – это те пограничные состояния, во время которых ребёнок может заболеть и тяжёлым заболеванием, которое потребует помощь?
СН: Да, безусловно. Вот смотрите, как это работает в жизни: вот, я уже назвал, чтобы люди не успели запутаться от большого количества примеров, - мы вот на одном покажем. Ребёнок ходит в садик, например, я Надюшку свою вожу четырехлетнюю; там чудовищная сухость. Но вышли они погулять, на свежем воздухе как раз баланс влажности очень неплохой. Погуляли, пришли – опять сухим воздухом дышат, немного отдохнули. Пришли домой – во всех квартирах по-разному. Я, например, в день выпариваю почти 2 ведра воды с помощью увлажнителя. Если этого не делать, то дышать трудно. Но опять же: ребёнок гуляет, ребёнок купается каждый день в большинстве семей, и какая-то получается передышка между сухим воздухом. А теперь представьте себе: ребёнок засопливился, закашлял, а уж тем более температура поднялась. И что? А то, что во-первых, он перестаёт гулять, он перестаёт купаться в большинстве случаев. В большинстве семей это просто аксиома.
НБ: Да, абсолютно.
СН: Если ребёнок болеет – это ещё кстати вопрос, болеет ли он – то его нельзя купать, с ним нельзя гулять.
НБ: И что происходит, если он остаётся в этом сухом воздухе?
СН: А всё просто: происходит очень грустная история. Проиллюстрировать эту историю я могу таким примером: прихожу к младенцу, недельному, например, а старший брат или сестра двух- трехлетний, оставшись во время отлучки мамы (в роддом) дома, иногда впервые вообще без мамы, нередко заболевает. Изначально там обычно и не вирус виноват, а виновата разлука с мамой. Потемпературил ребёнок, засопливился, перестал купаться, я прихожу, мне говорят: «Вот, что же делать? Не заразит ли младшего?». А я прикладываю трубочку к младшему, а там может быть настоящий бронхит. И если мне это удаётся, некоторые родители даже готовы к этому морально, уговорить их посадить ребёнка в ванну. Ребёнок с визгом бежит в ванну с игрушками и бултыхается час в воде. Если бы мне 25 лет назад сказали, что бронхит можно вылечить за час-полтора безо всяких препаратов, я бы просто покрутил у виска.
НБ: И что, можно реально вылечить?
СН: Реально, через 1,5-2 часа я прикладываю трубочку, там, бывает, вообще ни одного хрипа нет. Дело в том, что в этой картине мира, о которой я сейчас рассказываю, бронхит, как и любое другое воспаление, особенно когда речь идёт о катаральном воспалении, - это физиологическое явление, это ответ на какие-то вызовы. В XIX веке медицина сделала это великолепное открытие: все воспаления – это конструктивный инструмент разрешения наших проблем. И вот этот бронхит на самом деле сопротивлялся пересушенности, и он хоть как-то пытался за счёт экссудации слизи, которая выделяется и откашливается, как-то разрулить эту проблему. А когда ребёнок начал бултыхаться в воде, бронхит посмотрел на это дело и сказал: «Да я здесь уже и не нужен». И исчез. Вот так реально дисбалансы и исчезают, и очень интересно, что если мы точно попали в источник дисбаланса, мы можем совершить чудо.
НБ: Скажите, пожалуйста, пересушенный воздух часто бывает причиной подобных состояний?
СН: Очень часто. Это и есть одна из причин частой заболеваемости зимой. Если у нас, например, идёт всплеск ОРЗ в сентябре – это, как правило, потому, что дети собрались после отпусков и пошли в садики-школы, а во-вторых, в сентябре нередко бывает просто похолодание. В ответ на это мы получает первую вспышку.
НБ: Тогда бесполезно сажать в ванную с бронхитом?
СН: Очень полезно. Но это будет ещё более действенно, когда у нас в октябре идёт вспышка, когда включили отопление и через 2-3 недели жилища настолько пересохли, что просто беда. И тут очень важно, чтобы дети продолжали купаться, чтобы всё было увлажнено. И вообще увлажнители надо распаковывать из летнего хранения, но не любые.
НБ: Вот как раз хотела спросить, какие увлажнители?
СН: Это оказалось тоже очень интересное расследование, потому что увлажнители оказались очень неравноценные по своим качествам, и самое главное, о чем нужно знать родителям, это то, что самый ходовой тип увлажнителя, который продают в магазинах - ультразвуковые - оказались откровенно вредными для здоровья.
НБ: Почему? Ультразвук же не вредный…
СН: Нет, ультразвук там никакого значения не имеет. Более того, мимо нас проедет грузовая машина, мы получим нагрузку ультразвуком больше, чем от увлажнителя. Ультразвук для чего нужен? Раздавить воду на мельчайшие капельки, а потом вентилятор эти капельки подхватывает, и вы видите такую красивую струйку белого туманчика, вырывающуюся из этого увлажнителя, которую ошибочно называют холодным паром. На само деле это туман с точки зрения физики. И казалось бы, с точки зрения увлажнения здесь всё хорошо. Здесь плохо то, что когда эти капельки высыхают, они на наших глазах испаряются и исчезают, они превращаются реально в пар, и это хорошо, но – когда эти капельки исчезли, в воздухе остались летать миллиарды бактерий, размножающихся в этом тёплом влажном ящике, и кристаллики солей. Многие, купив такой увлажнитель, через какое-то время перестают им пользоваться: мебель портится, книжки портятся.
НБ: Белым налётом покрываются. А какие увлажнитель тогда нужны?
СН: Это «мойки воздуха». Их так и рекламируют: «Вы покупаете не просто увлажнитель, но и очиститель воздуха». Это правда. К тому же это очиститель, не требующий никаких фильтров. Там вода является фильтром, это просто расходный материал. Я рекомендую уже сейчас, хоть до конца отопительного сезона осталось совсем немного, приобрести такой увлажнитель, если у Вас есть понимание того, что это нужно. Потому что когда будет конец лета, а в конце лета всегда с деньгами трудно – все приезжают из отпусков…
НБ: Я правильно понимаю, что они должны быть в каждой комнате?
СН: Да, но в первую очередь – это спальня, там мы проводим очень долгое время подряд. Во всех остальных помещениях вы бываете периодически, то зайдёте во влажную ванную, то в кухню, в этом смысле более или мене безопасную, а в спальне вы находитесь дольше всего, и воздух там как правило сухой.
НБ: Почему мы не можем открывать балкон, окна на ночь?
СН: Пожалуйста, можем, даже нужно проветривать. Но здесь нужно учитывать законы физики в отличие от обывательских представлений: у нас влажность уменьшается, когда мы проветриваем. Потому что источником влажности является разница температур, и даже стопроцентная влажность, которая сейчас висит на улице, нагревшись на 25 градусов, войдя в квартиру, превратится уже не в стопроцентную, хорошо, если в сорокапроцентную. А если на улице минус 20? Все знают, тут и паркет трещит, и музыкальные инструменты лопаются. Это как раз от сухости. Чем больше мороз, тем важнее увлажнять.
НБ: Мы назвали только одну причину, которая приводит к дисбалансам в организме ребёнка. Сейчас можете коротко назвать другие?
СН: Наверное, это можно было и на первое место поставить, и чем меньше ребёнок, тем это важнее – это еда. Многие усмехаются – да что там, он грудной ребёнок, до полугода он только грудь сосёт; тогда нам важна еда мамы. В любом случае, это мощнейший источник дисбалансов и наоборот – балансировки. Сейчас, я думаю, мы об этом поговорим, потому что пропустить это нельзя. А потом обсудим купальную воду, которая, во-первых, предупреждает пересыхание кожи, а во-вторых, обладает рядом особенностей, в частности, расслабляющими. Тут у нас два инструмента: купание и парение ножек. Это уже источник релакса. Отсутствие ненапряженности, особенно вегетативной системы, является мощнейшим фактором проблем, в частности, отёк слизистой носа – он устраняется парением ножек. Только не потому что, как думали бабушки: простуду выгоняем тёплым чаем, совсем по другим причинам.
НБ: Но эффект тот же, простуда действительно уходит?
СН: Да, только не простуда уходит, а восстанавливается носовое дыхание. А нас насморк не беспокоит. Насморк – это физиология, это зелёная зона.
НБ: Любой насморк? Долгий? Мы смотрим на цвет – жёлтый, зелёный…
СН: Тут, я думаю, в двух словах не стоит отвечать, это как раз нужно разобрать поподробнее. В продолжении темы о дисбалансах: медикаменты очень часто могут послужить именно источником дисбаланса. И если мы хотим ребёнку навредить, мы, например, капаем ему в нос «Називин», «Нафтизин», «Галазолин» - то есть любые сосудосуживающие капли. Они грубо нарушают физиологию слизистой носа, более того, оказалось, что они действуют не только на нос. Например. У кормящих матерей я ещё в самом начале своей трудовой биографии обнаруживал застои в груди.
НБ: Когда мама себе капали сосудосуживающие?
СН: Да. Когда я прихожу на патронаж, у мамы камень в груди, и я вижу на тумбочке прикроватной флакончик «Нафтизина» (в те годы это был почти единственный препарат), то через короткое время я уже чётко понимал, что здесь прямая связь. Это даже в таких нюансах небезопасно. Мы дополнительно пересушиваем слизистую, потому… Катаральное воспаление – это что? Это истечение слизи, а это и есть физиологическое воспаление, которое лечит, которое разруливает проблему. А мы её…
НБ: А чем оно её разруливает? Как раз тем, что оно эту сухость убирает?
СН: Во-первых, убирает сухость. Но вы понимаете, я не смогу сейчас коротко ответить.
НБ: Я понимаю, это сложный процесс. Но это шокирующе звучит, что болезнь является оздоравливающим средством.
СН: Враньё этой ситуации состоит в том, что мы не знаем, что у нас с болезнью. Болезнь происходит на уровне клеток. Мы теоретически знаем, что там примерно происходит, но в каждом конкретном случае у нас даже нет формального способа различить – это вирусная проблема на уровне клеток или это раздражение клеток дёсен, из-за того, что зубы лезут. У нас даже на такой вопрос очень часто ответа нет. Но это не важно совершенно, потому что наши действия не меняются ни на йоту. Потому что наша задача не в том, чтобы лечить, для лечения все лекарства в нас самих есть, они миллионом лет эволюции отработаны. Наша задача другая - нам нужно создать для этих лечебных механизмов условия. И как только мы их создали, ситуация разруливается сама по себе. По таким заболеваниям, как пневмония могу сказать: примерно в 10 раз уменьшается количество пневмонии в тех группах, в которых родители ведут себя таким образом.
НБ: Какими? Плавать, это Вы уже сказали…
СН: Да, очень типичная ситуация: ребёнок заболел, температура 39, сопли ручьём, кашель. Почему-то многие родители боятся кашля: кашля не нужно бояться, это дворник. Если дворники перестанут нас по утрам будить скрипом лопат, то нам будет не выйти и не выехать с парковки. Поэтому мы поворачиваемся на другой бок и смиряемся со скрипом лопат. Так и с кашлем, нам надо смириться: он мешает жить ребёнку и нам, но если не кашель… Если он кашляет не сильно (если это, конечно, не коклюш; это к вопросу о прививках, кстати, сейчас коклюша в Москве стало очень много, одна из проблем, но это отдельная передача; это как раз неуклюжая вакцинация). Если кашель лёгочный и полезен ребёнку, то его нужно просто лелеять, ему надо помогать.
НБ: Как мы можем помочь?
СН: Мы, во-первых, создаём условия для того, чтобы не было ненужного воспаления в бронхах – убираем сухость; во-вторых, купаем ребёнка, ребёнок при этом активно двигается; в-третьих, ребёнка тормошим, играем с ним. Ребёнок не должен думать, что мы его лечим, он должен думать: «О, какие родители у меня хорошие, сейчас так здорово со мной дурачатся. Как мне приятно жить на свете!». А мы на самом деле делаем ему гимнастику, массаж, кладя его «попа выше головы» и барабаня по грудной клетке создаём хорошие условия для дренажа мокроты. Это и есть помощь кашлю. Если ребёнок у нас надышался в ванной, если ребёнок спит на свежем воздухе, например, на балконе. Поразительно: ребёнок кашляет не переставая в квартире, на балконе спит 2-3 часа – кашель проходит. А это всё очевидно и объективно. Залезаем в ванну, час там дурачимся – ни одного кашля, разве что поперхнулся, откашлялся. Тут и нос отчистится, всё будет хорошо. Только нужно, чтобы это было образом жизни, образом мышления. Тогда это работает. Вроде бы – и кашель есть, и сопли ручьём, но если мы знаем, что процесс запустился, он должен пройти некий цикл, мы не можем ускорить его. Нельзя думать о том, как бы это дело ускорить. Единственный способ это дело не затянуть – это отпустить свои нервы по этому поводу и помогать ребёнку. Реальные осложнения в таких случаях случаются крайне редко, но и пропустить их просто не возможно уже просто потому, что мы перестали дёргаться на каждый чих, на каждый кашель. И мы тогда какой-то реальный признак не пропустим. Когда человек реагирует пятьдесят раз в день, думая, что это опасность, он на пятьдесят первом уже перестаёт воспринимать.
НБ: А что нас должно насторожить в таком случае?
СН: Если мы, например, ребёнка с температурой 39 укутываем и видим фантастические улучшения в самочувствии…Я не сразу научился всем этим вещам. Но когда я первые разы купал детей, точнее, больше рекомендовал родителям, когда я видел улыбающегося ребёнка, который мне махал ручкой и кричал: «Дядя, дядя, привет», а я при этом доставал у него из-под мышки градусник, а у него там 40,5 градусов, я первое время не мог поверить. Как может этот улыбающийся ребёнок иметь такую температуру? Но ещё важно, что ребёнок был не просто выкупан, но и накормлен. Это тоже большое заблуждение, что детей нужно морить голодом в такой ситуации. Например, когда у трёхмесячного ребёнка температура 39,5, он, конечно, не хочет есть, но это вовсе не значит, что ему не нужно есть. Счёт на самом деле идет на часы, мы очень легко этот дисбаланс жёлтенький – едва жёлтенький, скорее даже зелёный – загоним в красную зону за несколько часов. Но как только мамочка залезает в ванную. Берёт к себе ребёнка, абсолютно комфортная, приятная маме ванная. И вот ребёнок лежит у мамы на животе, погружённый в воду, и вдруг происходит чудо: за 15-20 минут ребёнок оживает, и как только он заинтересовался при этом сисей, как только он начал сосать, мы в зелёной зоне. Это значит, всё в порядке, ребёнок не будет голодать, потому что ребёнок не будет обезвожен, пересушен.
НБ: И вообще, насколько я понимаю, когда у ребёнка есть аппетит – это хороший признак.
СН: Да, это диагностический признак – аппетит появился. Во-вторых, мы покупались и получили явный прилив сил, явное улучшение самочувствия. Такого не будет, если есть какая-то грубая органика. Если называть вещи своими именами: что такое пневмония? Или пиелонефрит? Гнойник в лёгких, гнойник в почке. Поверьте мне, никогда ребёнок не живёт – он будет всё время вяленький, злой на весь мир – и совсем другую картинку мы видим, но такое бывает крайне редко, что мы ведём правильно себя по отношению к ребёнку. А если ребёнку хорошо, он начал кушать, если он грудничок – всё в порядке, всё хорошо. Сами по себе наши действия они являются и диагностическими тоже.
НБ: У нас очень много и звонков, и писем. Мы послушаем сначала Марию, добрый вечер.
Мария: Здравствуйте. Недавно ребёнок переболел ветрянкой, девочке 7 лет. Помню себя в детстве, как раз в этом возрасте мама мазал меня зелёнкой, что это жутко чесалось, нельзя было купаться. Сейчас родители придерживаются уже других методов, я ребёнка лично купала…
СН: Умница.
Мария: …не мазала ребёнка зелёнкой категорически. В действительности, как правильно ухаживать за кожей ребёнка во время ветрянки?
СН: По отношению к этому ребёнку это была последняя ветрянка, но у Вас могут быть другие дети, и тем более внуки. Самое забавное в этой ситуации то, что зелёнка не имеет никакого отношения к ветрянке, а применяли её в советском здравоохранении с одной целью: чтобы как можно быстрее выписать маму с больничного и выгнать на работу, а ребёнка – в садик. Дело в том, что ветрянка заразна 5 дней после последнего высыпания. А как выявить последнее высыпание? С помощью зелёнки. Зелёнка здесь использовалась как краска для того, чтобы выяснить, в какой же день больше не было свежих подсыпаний. И это заблуждение, что ветрянка лечится зелёнкой, до сих пор мучают бедных детей, иногда их мажут буквально малярным валиком, а для маленьких детей это небезобидно, так они получают серьёзную токсикацию, измазав большую часть кожи спиртом. Поэтому правильно Вы делали, что не мазали зелёнкой. И ещё более правильно, что купали ребёнка. Последствия «ветряночных дел» благодаря противоспалительному действию воды, которая смягчает протекание болезни, на лицо, говорить не о чем.
НБ: Ещё один миф развеяли. Юлию теперь слушаем. Юлия, здравствуйте.
Юлия: Добрый вечер. У моего ребёнка проблемы с глазами, у нас врождённая глаукома. Нам нельзя применять никаких сосудосуживающих лекарств. Что тогда можно делать?
СН: Я очень сожалею, что у Вас такая проблема. Если бы всё было в порядке, ни в коем случае, никогда я не вижу причины закапывать детям сосудосуживающие капли. Они являются как раз мощным источником пересыхания слизистых и мощным источником дальнейшего отёка. Нам говорят: «Нам надо очистить носовое дыхание». Но при этом забывают добавит, что у одних детей после пятого раза, а у других после первого будет такой отёк, что ребёнок просто перестанет дышать. Сначала он будет дышать только с каплями, а потом и капли ему не будут помогать дышать. Поэтому Вы не волнуйтесь, это очень хорошо, что Вам их нельзя. Вам и не надо, не переживайте ни одной секунды. Вы помогаете ребёнку совершенно по-другому: Вы его купаете, Вы (если ребёнок не требует быть у мамы подмышкой, не температура 40 у него) давайте спать ему на свежем воздухе, я, к сожалению, не знаю возраста Вашего ребёнка. Вы ребёнку парьте ножки. Моей дочке через 2 дня исполнится 2 года, и мы каждый вечер (у нас ритуал) наполняем увлажнители водой, мы садимся на край раковины и парим ножки, постепенно делая воду горячее. И после того, как напарились, одеваемся на сон грядущий. И ещё что важно: я говорил про расслабленность вегетатики, психики: когда ребёнок ещё не уснул, он хрюкает, гоняет сопли, мокроту, всё ужасно. Но после всех этих процедур, убаюкивая ребёнка, Вы заметите, как ребёнок начинает, засыпая, дышать тихо-тихо, и всё восстанавливается. Всё почему? Потому что все эти процедуры, сам этот ритуал помогает ребёнку расслабиться. И как только неокортекс перестал мешать нижележащим отделам, в частности, вегетативной системе, так сразу последняя приводит всё в порядок. И наступает хорошее спокойное носовое дыхание. И обычно кашель при этом уменьшается. Кашель в остром периоде может, конечно, мешать, но ничего страшного в том нет.
НБ: Когда Вы говорите, что все болезни такого, простудного, типа можно лечить без лекарств, мне кажется, что Вы рушите всё наше представление о болезнях. Мы с детства знаем: ребенок заболел – надо лечить. Как лечить, тут мы ещё можем варианты думать. Но то, что нужно лечить – это без вариантов. Сейчас у меня на ленте много писем: «Какой у Вас потрясающий гость!», « Спасибо, что пригласили такого гостя!» и т. д. На эти вопросы я попрошу Вас ответить по почте, если Вы согласитесь.
СН: Да, спасибо.
НБ: Почему я говорю об этом? Каждый врач, с которым мы бы завели этот разговор, и я представляю, какое Вам оказывает противостояние система. Каждый говорит, во всяком случае в разговоре со мной в этой студии, о том, что может быть такие разговоры можно было вести лет 30 назад, но точно это не про современных детей, которые ослабленные, хилые, с огромным количеством заболеваний, с тяжёлыми родами и т.д. Пожалуйста, развейте этот миф.
СН: Это полная чепуха. Более того, я открою секрет, почему исчезли некоторые заболевания: судя по тому, как нас лечили ревматизму в институте, я думал вообще, что буду встречать каждую неделю ревматического ребёнка. Не поверите – до сих пор ни одного не встретил.
НБ: Имеете ввиду, говорили, что много таких случаев?
СН: Да, будто аутоиммунное заболевание…
НБ: И сейчас, когда говорят, что такие хилые дети не справятся сами никак без иммунных препаратов, без антибиотиков.
СН: Вот как раз иммунные препараты – большое «разводилово», я их смело объединяю в одну кучу, мусорную. Как только Вы слышите по поводу любого препарата слово «иммунитет», тут же выбрасывайте его в мусор, ни в коем случае не нужно его давать ребёнку.
НБ: Если противовирусный препарат?
СН: Ещё страшнее. Во-первых, большинство этих препаратов никакие не противовирусные. На самом деле, то, что я говорю – это классика медицины, я не придумываю ни одного слова. К сожалению для нас, в 1901 году был изобретён аспирин, и весь XX век прошёл для нас под знаком аспирина. И как бы он не назывался – «Диклофенак», «Нурофен» - одно и то же, препараты обладают противовоспалительным и болеутоляющим действием. Но это никакого отношения к лечению не имеет. Это обман, фокусы. Я представляю такие ситуации, когда однократно можно дать ребёнку такой препарат, типичная ситуация, наверное, единственная, где я посоветую обязательно дать ребёнку такой препарат, - это когда ребёнок потерял сон. Обычно это как снежный ком накапливается - 5 часов ребёнок не спит, 10, 15 – всё: это нужно разрубить как гордиев узел. Что мы делаем? Ставим ребёнку какую-нибудь свечку, условно говоря, с «Парацетамолом», они сваливаются с мамой часов на 12-15 спать и потом, на следующий день, мы начинаем ситуацию «с нуля».
НБ: Нижний Новгород послушаем, Наталья долго нас ждёт. Наталья, извините, пожалуйста, Вы в эфире.
Наталья: Здравствуйте, у меня такой вопрос по поводу пониженной массы тела у ребёнка: девочке 11 лет, рост 158 и весит 30,5 кг. И такая пониженная масса тела всегда была. Стоит ли беспокоиться?
СН: Диагностика – это не ответ на какую-то жалобу, это иногда детективное расследование. В Вашем случае я бы начал это расследование с анализа генетических факторов, потому что надо посмотреть на родителей, надо посмотреть даже в Ваши семейные альбомы. Вопрос, на самом деле, очень непростой и явно не для ответа навскидку. Поэтому не хочу Вас даже обнадёживать таким быстрым ответом, я думаю, с этим надо разбираться. Не исключено, что здесь некая особенность Вашей генетики.
НБ: Очень важную вещь Вы сказали в начале ответа – про диагностику: к сожалению, это то, чего не делает современная медицина. Алексей у нас на связи. Алексей, здравствуйте.
Алексей: Здравствуйте. Как доктор относится к системе Серафима Чичагова? И второй вопрос: в какой водичке купать, может, её как-то очищать или что-то для этого делать, потому что когда мы стали меньше купать ребёнка, нам показалось, что наоборот – он стал меньше болеть, как будто мы смывали иммунитет. И кожа у нас стала лучше, потому что вода плохая всегда.
СН: Про систему, к сожалению, ничего не знаю. А второй вопрос: здесь нужно разбираться с водой, т. к. я таких случаев и не встречал, чтобы ребёнку стало хуже от купания и лучше от отсутствия купания. Здесь есть один маленький момент: сейчас много модных направлений, типа, проныривание, заныривание, динамическая гимнастика, грудничковое плавание и т.д. Само по себе купание никак к делу не относится, а к делу относится «фактор насилия». Если он есть, то довольно часто я встречаю проблему не связанную с самой гимнастикой или купанием, а я вижу последствия насилия. Самый типичный случай в моей практике: 29-летняя мама, имея шестилетнюю дочку, не купается в море, она заходит по колено в воду, и с ребёнком купается бабушка. И бабушка, вырастившая эту уже 29-летнюю дочку по Чарковскому, мне жалуется: «Вот такая неблагодарная дочка, я её научила нырять, она там у меня игрушки под водой купала, а теперь я вынуждена с внучкой купаться». Так, бабушке даже в голову не приходит, что это её насилие привело к тому, что девушка, как только у неё появилась свобода выбора, выбрала «некупание». Всегда, если есть негативизм, если есть какая-то неудача, мы должны это проанализировать. Не берусь судить навскидку о всей Вашей ситуации, но ребёнку может просто не нравится. Но если качество воды плохое, надо разбираться с качеством воды.
НБ: Ольга спрашивает: «Что Вы скажете на счёт аденоидов, способов лечения, устранения? Сыну 5 лет, вторая степень аденоидов. Спасибо».
СН: Аденоиды – классический вариант. Причины аденоидов мы почти все перечислили: во-первых, страшно пересушенный воздух, во-вторых, сосудосуживающие препараты, в-третьих, отсутствие нормального кровотока в глотке и носоглотке. Способ разруливания такого дисбаланса заключается в очень простых вещах: например, укладываете Вы спать полуторагодовалого ребёнка спать и просто при нём начинаете так сладко-пресладко зевать, уверяю Вас, через некоторое время ребёнок будет подхватывать, отвечать Вам таким же зеванием. С моими детьми у меня получается в полтора года перед сном, чтобы они зевнули по 4-5 раз. Как ни странно, это один из способов убрать нарушение венозного и лимфатического оттока. Вы и сами на себе почувствуете, когда будете зевать за компанию, это очень позитивно. А во-вторых, кошки и собаки не случайно, когда просыпаются и засыпают, зевают. Это тоже один из вариантов того, чтобы не было аденоидита. В идеале с лор-врачами вообще не дружить. Я сам – пострадавший товарищ, мне были сделаны все манипуляции и даже несколько операций, вплоть до того, что у меня есть лишние дырки в черепе. Но до середины института я ходил такой сопливый, что мне не хватало простыней зимой вместо носовых платков. И только к середине института, когда разобрался сам в биологии этих процессов, я начал понимать, что, во-первых, надо завершить то, что ужасное недоразумение, которое называется «лечением» среди лор-врачей, а во-вторых, я понял, что здесь нужен другой путь. Именно когда я начал его искать, исцелился сам. Некоторыми находками я сегодня с вами уже поделился.
НБ: Есть что-то важное, что вы не успели сказать? Может, о дисбалансах что-то ещё? Меня интересует вот что: у многих мамочек такое мнение, что пока твоё ребёнок "выбаливает" 2 недели весь несчастный, измученный, мой за 2-4 дня на антибиотиках уже здоров, в школу побежал. Что ж я буду своего мучить?
СН: Это заблуждение. Если мы начинаем фиксировать и смотреть, как протекают все эти состояния, то это совсем не так. Мы не назвали кстати ещё бактериальный дисбаланс, когда мы с помощью антибактериальных препаратов нарушаем естественный баланс флоры и получаем риск гнойных воспалений. Гнойные воспаления – это уже тоже наш ответ на какие-то вызовы, но вызовы грубые – и ответ тоже грубый. И мы рискуем очень сильно. По моей статистике, на порядок увеличивается риск гнойных отитов, гайморитов, самое главное – пневмонии. Поэтому я считаю, что антибактериальная терапия очень важна, когда мы спасаем кого-то от смерти, но она недопустима, если такой необходимости нет. Более того, давайте не будем бороться за права и здоровье детей в Африке, давайте бороться за права и здоровье детей своих собственных, и не за экологию Антарктиды, а за экологию своей квартиры. Это приведёт к большим позитивным результатам.
НБ: Какие простые вещи Вы нам сегодня рассказали. Я обычно этого не делаю, но тут я столько хороших слов прочла о Вас в интернете от мамочек. Причём не на сайте, где всегда хвалебные отзывы размещают, а на форумах. «У меня болела дочка все праздники, - пишет мамочка - Я насобирала телефонов врачей по всем знакомым. Больше всего мне понравился врач Сергей Никитин, он похвалил за ГВ 3 года, дал консультацию, это помогло нам выздороветь, наконец». Другая мамочка: «Узнала его контакты от подруги, которая осенью рожала и вызывала его как неонатолога. Он провёл у нас 4 часа». 4 часа Вы провели у новорожденного младенца, думаю, ничего больше можно про Вас не говорить. Спасибо Вам, что провели один час на Детском радио. С Вами были – Сергей Никитин и я, Наталья Белая.
СН: Спасибо вам за внимание.
