Первый раз.
- Ну что ты, маленький,- говорит и кладет ладонь на затылок, туда, где коротко, колюче и влажно.
- Ты боишься?
- Нет, - отвечаю и комкаю плечи.
У него в рубашке, где пуговица ловит отражение солнца в отражении зеркала - уже на излете этого дня, - ключицы пахнут, как булочки из бабушкиных завтраков, корицей, что ли, и коричная же россыпь веснушек, вдыхаешь и першит в сердце.
- Давай не будем торопиться, - говорит, - хочешь посмотрим кино?
- Нет, - отвечаю.
Я не за этим пришла сюда, не за лишней петелькой времени, у меня дома мама сидит на кухне, вся оранжевая от лампы, как апельсинная корочка, вся встревоженная, как пограничный пес Джульбарс с Карацюпой, у нее Время Че через полчаса, у нее чайник кипит, и запотели стекла, за которыми солнце проваливается, и у тапочек ее черепашьи плюшевые лица шевелятся и переступают, и потукивают по линолеуму, - мама волнуется, какое уж тут кино.
- Ты такая напряженная, - говорит.
- Нет, - отвечаю.
А он уже отвернулся и что-то такое делает рукой, кругами, кругами, и волны расходятся между лопаток, как от камешка, который бросала в пруд длинными утрами, тревожила ручейников и водомерок,....
- Послушай, - говорит, - может, как-нибудь потом попробуем.
- Нет - отвечаю. 
Это у других бывает потом, а у меня невезение растет в животе, сразу за селезенкой. Зимой боялась крупитчатых, с ржавым налетом, тротуаров, жаловалась - болит, ой прямо не могу, и тянет. Папа хмурился, прищелкивал строгими пальцами и вытряхивал из постели, как крошку стряхивают с праздничной, раскрашенной винно-винегретными кляксами скатерти, - марш-марш в занозистые колготы, в шершавое картонное платье, в тяжелую шубу, такую неживую, что даже моль стеснялась надкусить.
- Знаешь, - говорит, - сначала может не понравиться. Но вообще-то, еще никто не уходил недовольным. А ты что, совсем никогда не пробовала?
- Нет, - отвечаю.
Что он так долго. Я думала, все будет быстро, у меня же мама там и чайник, и сто тысяч пыльных родственников в альбомах, а я сижу тут на диване поджав ноги и тяну минуту за минутой, словно распускаю старый свитер на шерстяные бесполезные прядки. У меня от волнения мурашки на плечах и в горле перехватывает, как у щегла, взявшего вдруг несуществующую в мире ноту.
- Ну ладно, - говорит он. - Но ты точно уверена, что все-таки хочешь попробовать?
- Да, - отвечаю.
И тогда он ставит передо мной самую первую чашку кофе.
Кофейная книга. Макс Фрай
Фотограф: Дина Беленко