"
Святой Кедр умудрился - и это в двадцатом веке! - найти место в жизни, где он действительно был полезен. А уразумев, что от Гомера никуда не деться, начал и его воспитывать по собственному образу и подобию.
«Так вот, Гомер, - сказал он, приняв то историческое решение, - надеюсь, ты будешь приносить пользу»".
Очень долго "вчитывалась", очень! Почему-то решила, что там светло, солнечно и про вино, а там аборты, кюретки, расширители и эфир, а потом роды и эфир. Несколько вечеров по чуть-чуть, и уже решила отложить, как вдруг стало не оторваться!
Очень понравилось, вот очень-очень, как постепенно и с самых разных сторон открывается название "Правила Дома сидра". С какой целью фильм и именно после него книгу стали обзывать "Правила виноделов" мне непонятно. Про вино там нет. Его не пьют, его не делают.
Герои интересные, герои симпатичные, временами до такой степени правильные, что ждёшь беды. Семейная сага, но не совсем семейная.
Роман о выборе.
Зачем я последнее время сразу после чтения произведения смотрю фильмы? Как бы мне перейти в прежний режим: ни за что не смотреть сразу!
Сценарий писал сам Ирвинг. Получилась вариация на тему. Не такая глубокая как роман. Отдельно от книги - симпатичное кино, но если уже знаешь "как было на самом деле" - ну ни в какие ворота!
Как же мне не хватило в фильме: "прошло 15 лет"!
Цитат оставляю много, я по ним потом легко вспомню и сюжет, и то, что меня привлекло в истории.
«Здесь, в Сент-Облаке есть только одна проблема. Имя ей - Гомер Бур. И так будет всегда. Куда бы судьба ни занесла его».
"За эти пятнадцать лет Гомер убедился: в жизни столько правил, сколько людей..."
"Гомеру страстно хотелось иметь семью, но семья - понятие растяжимое, а этого ему в детстве не объяснили".
"Но Кедр сказал бы: дело не в личном счастье; главное - приносить пользу".
"На ночном столике, между лампой и телефоном, лежал старый растрепанный «Давид Копперфильд». Можно не открывать книгу, он знает начало наизусть. «Эти страницы покажут, стану ли я главным героем собственной жизни или им будет кто-то другой», - громко произнес он".
Осень дочитываний. Тетралогия Рудашевского дочитана, тетралогия Дабо тоже.
Кратко: жаль... Очень яркий, многообещающий первый том, постепенный уход в заумь, полнейшая заумь (Корнукопианизм, отголоски, девиации и инверсивность) в четвёртой части.
Нет, времени не жалею. Мысленно я для себя эту историю останавливаю до прибытия на Вавилон. А что? Тоже открытый, но более позитивный и многообещающий финал.
И про дочитывания... Разонравилось мне читать порционно. Жду, жду, когда "КомпасГид" издаст завершение трилогии Евгении Овчинниковой "Иди и возвращайся". Уже и не очень жду. А вот очень хочу завершить тетралогию Лоис Лоури "Миры Дающего". Знаю, что "Розовый жираф" уже перевёл "Сына". Знаю, что он объёмнее трёх предыдущих. Знаю, что там не всё так просто - это уже не один из миров антиутопии. Не знаю одного - когда?
Немного наивно, очень предсказуемо, но вполне симпатично.
Трое детей (4,7,13 лет) из Гамбурга внезапно летом оказались в деревне у бабушки, которую видела только старшая девочка (и то в раннем детстве). Родители детей и бабушка не общались. Почему? Конечно, узнаем, но только в конце истории.
Дальше - классика. Дети, не представляющие ни дня без интернета и всех благ современной цивилизации, находят свои плюсы в жизни без ТВ, компьютера, интернета.
Любопытно было читать, как Кирстен Бойе прошлась по всем новомодным тенденциям воспитания. Для младших шок, что животными не только любуются ("всех зверей надо любить") - их едят, а ещё они могут быть вредными. Ужин может быть одним и тем же несколько дней, и в нём не будут учитываться белки-жиры-углеводы. Помогать - это необходимость жизни в деревне, независимо от того, сколько тебе лет.
Понравился развёрнутый комментарий переводчика в конце книги. Очень полезный!
Не понравились рисунки "от балды" перед каждой главой. Обложка другого художника, и она довольно мила, особенно если сравнивать с "внутренностями".
Язык... Ну такой ... максимально близкий к современному детскому: "фигня", "жопа", "тупая какашка", "какашная бабушка". Не сказать, что всё в этом тонет, но мне вначале глаз резало.
И ещё: я бы не стала относиться к истории как к продолжению традиций Астрид Линдгрен.
Хотя даже полицейский здесь Калле)
"- Итак, - говорю я, ласково сжав папино плечо, - жили-были одна девочка и ее папа".
Полосатая серия РЖ - это почти знак качества, там я встречаю книги хорошие и отличные, последнее время - больше просто хорошие.
И вот история отца и дочки, точнее Родео и Койот Санрайз. Любопытно. Очень по-американски. Я уже представляла визуальный ряд в посте для группы ВК: жёлтый школьный автобус, сэндвич, тако, кемпинг, заправка... И думала об ещё одной хорошей истории.
Как вдруг... где-то в середине книги слёзы начали неумолимо течь по щекам (да-да, тема именно такая). Я не могла отвлечься, читала, переживала, страдала и радовалась. А слёзы текли. Так я и проревела всю вторую половину книгу, не обращая внимания на соседей в поезде (а уж они-то!).
Тема сложная - переживание смерти родных людей, но здесь не только это. Книга для подростков, которые часто бывают мудрее взрослых. Книга для взрослых, которые могут стать целым миром для подрастающих детей.
"Иногда боишься довериться людям, боишься так сильно, как будто ничего страшнее не бывает. Но знаете что? Еще страшнее, неизмеримо страшнее справляться с чем-то в одиночку".
Пусть будет визуальный ряд к этой книге... Но другой - родная обложка:
И любимая книга главной героини:
"Сколько же на свете счастья.
Сколько же на свете печали.
Сколько же на свете всего".
Антиутопия. Очень много параллелей с "Дающим" Лоис Лоури. Та книга для меня была каким-то откровением, чуть ли не открытием темы. Здесь - любопытно, но постоянно прокручивались мысли: а у кого было так ещё? а вот этот момент любопытный и т.д.
Здесь особенно остро звучит тема гаджетов и поглощения ими нас. После этой книги хочется выйти на улицу и забыть дома телефон.
"
- ...Что ты видишь? - Она поворачивается ко мне.
- Книги, - немного поколебавшись, говорю я.
- Читать - это хорошо, - одобряет она. - Что еще? Конкретно.
- Толстые книги. Хочется прикасаться к бумаге. Длинные истории. Несколько сотен страниц.
- Какую историю ты видишь?
- Про Николаса Никльби. Диккенса.
Даже зажмурившись, вижу, как она поморщилась - но лишь на мгновение.
- Очень хорошо. Пусть этот текст висит у тебя перед глазами. А теперь расслабься, и пусть твой мозг все это раздробит. Сокращай. Дели. Разделяй на фрагменты. Может, и история изменится.
Так и делаю. Руководительница сказала правду: если доверяешься методу, он начинает действовать. Более чем. Моя история сокращается, текст сжимается до коротких комиксов, подписей к картинкам. Потом я из-за стертых строчек уже и персонажа видеть перестаю. Он превращается в британского анекдотического Фредди, который просит мистера Смита купить поводок для его собачки.
- Когда осознаешь, что главное - это суть, многословие ни к чему, так ведь?
Я киваю. И правда, как посмотришь на нового персонажа - не о чем вздыхать".
Хотя я читаю почти всегда хаотически, без системы, по велению сиюминутного чувства, потом очень люблю окинуть взглядом свой дневник и найти параллели, пересечения, переклички.
В "Правилах Дома сидра" Гомер не представляет своей жизни без книг Чарльза Диккенса, и вдруг Грита, героиня "Отключай", говорит о книге Диккенса.
Тетралогию "Сквозь зеркала" наши издатели усиленно "чистили" от всего, что не подходит под "12+". Кстати, я в фанатской группе прочитала выброшенные кусочки в любительском переводе. Особой жуткой жути не заметила. А в "Койоте Санрайз" присутствует тема ЛГБТ, без плюсов и минусов, но одна из героинь второго плана сбегает из дома, так как родители ставят ей жёсткие условия из-за её ориентации.
Любопытно, но вот только в четвёртой части "Сквозь зеркала" нет отсылок к существующим уже книгам (по понятным причинам: вымышленный мир - свои вымышленные книги), во всех остальных герои упоминают, рассказывают другим, читают самые разные книги!
Читайте и вы!